Всем, кому должна, – прощаю, или От любви страховки нет! - Франциска Вудворт

Франциска Вудворт, Настя Любимка

Всем, кому должна, – прощаю, или От любви страховки нет!

© Ф. Вудворт, Н. Любимка, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2023

Пролог

Надежда Раевская

– Ты и сама должна понимать, мать, что тебе не место в моей семье, – подсовывая бумагу на подпись, сказал как отрезал сын. – Люде моей глаза мозолишь, а она беременная, ей покой нужен. Мы не можем без своего угла быть. Людочка нервничает, и все это на ребенке отражается.

– Но куда же я пойду? – все еще не укладывалось у меня в голове происходящее.

– Россия большая, – не растерялся сын и даже глаз не отвел. – У тебя подруги есть. А вообще люди и в подвалах неплохо спят. Мне все равно. Мешаешь ты нам.

Его слова ударили наотмашь. Эдик, родная кровиночка, превратился в злого и агрессивного незнакомца. Я с недоумением смотрела на документы, не понимая, когда он успел их подготовить. Голова была словно чугунная. Я пришла из офиса, где подрабатывала уборщицей, мечтая дать отдых ногам и поесть, а в итоге на кухне меня потчуют совсем другим блюдом.

Невестка мышью сидит в комнате, но не может не слышать, о чем идет речь. Уверена, это она Эдика накрутила! Никогда мне жена сына не нравилась, и я радовалась, что живут отдельно, пусть и снимают угол. Детей у них долго не было, а тут через семь лет понесла. Эдик с ума сошел от радости.

Со своей Людочки пылинки сдувает. Носится с ней как с писаной торбой, все капризы исполняет. А она ушла с работы и целыми днями лежит на диване, по дому палец о палец не ударит. Тарелку за собой не помоет!

Дура я была, что их пожалела. Но сын едва в ногах не валялся, умоляя пустить жить к себе. Жена ушла с работы, ей тяжело с подносами официанткой бегать, а он один съемное жилье не тянет. Опять же, Людочке питаться требуется хорошо, нервничать нельзя. Да и деньги отложить к рождению ребенка необходимо.

Я дрогнула. Все же внука ждем. Если потеряет, не только сын мне этого не простит, я сама себя не прощу. Вот только с их переездом я незаметно превратилась из хозяйки в прислугу «принеси-подай». Сын после работы устает, весь дом на мне. Мало того, и расходы на продукты возросли, мне постоянно приходится таскать тяжелые пакеты. Приготовь, убери… А ведь я тоже работаю. Но помощи нет.

– Это моя квартира, – наконец нашла в себе силы возразить. – И это вы живете на моей территории.

– Ты эту дурь из головы выброси! – моментально взъерошился Эдик. – Кончай тут елозить, бумагу подписывай, а не то я тебя, как отец, кулаками угощу. Теперь понимаю: ты сама была виновата, что он на тебя руку поднимал. Из-за твоего дурного характера я без отца остался! – попытался он разбудить во мне застарелое чувство вины.

Раньше стоило ему упрекнуть отцом, я тут же покупала желанную игрушку, а когда подрос – давала деньги на развлечения. Все жилы тянула ради него, чтобы ни в чем не нуждался. И вот, дождалась!

– Не буду, еще и полицию вызову, – отчеканила я. – Собирайте манатки и пошли прочь!

Я и так всю жизнь ради сына терпела мужа-тунеядца. Вечно приговаривала, что все так живут. Мы вместе из деревни уехали в город, в поисках лучшей жизни. Вначале все хорошо было. На первое время нас приютила мамина сестра Катерина, а найдя работу, мы съехали, сняли комнату. И если я хваталась за любую подработку, то Витя выбирал. То ему не так, это не этак. Если и устраивался куда, то ненадолго. А потом и вовсе стал попрекать, что я его с насиженного места сорвала.

Может, мы бы и развелись, но я забеременела. Витя воодушевился, обещал, что ради меня и ребенка горы свернет. Но первая радость прошла, а все осталось по-прежнему. Тянула я семью одна. Матери заикнулась, что не могу с ним больше жить, но она на меня в крик, мол, позорю ее. Много я о себе нового тогда узнала.

И не красавица ведь, мама мне прописную истину втолковывала: благодарной я быть должна, что хоть кто-то на меня посмотрел да ребенка заделал. Терпеть надо, как все женщины, благодарной быть. Ребенок не должен расти в неполной семье.

И рос вот он в полной, да несчастливой. Может, я бы и терпела, если бы Витя не стал руки распускать. Вот тут-то мое терпение и лопнуло.

Мать развода мне не простила. Спасибо тетке. Забрала к себе, с ребенком сидела, когда я на работу вышла. Она одинокая была, с мужем не сложилось. Ушел к молодой любовнице, которая ему ребенка родила. Тетя бесплодной оказалась. Вот и прикипела к нам, мы хорошо с ней жили. После смерти квартиру мне оставила.

Сколько бессонных ночей, сколько сил было вложено в сына! И ради чего? Чтоб в один прекрасный день стать обузой в собственной квартире? Чтобы каждый день унижаться ради куска хлеба? Это еще при том, что мою пенсию они с невесткой забирают…

Как я докатилась до такого? И ведь поначалу Людочка такой приветливой была, благодарной. Я уж думала, что зря у меня к ней душа не лежала. А как к нам переехала, да как сын, втершись в доверие, бумагу у меня выпросил на получение пенсии, так все, как подменили обоих!

Меня на улицу?! Неблагодарные! Я свой век в своей же квартире доживать буду!

– Пошли вон! – Я не кричала, я с исступлением рвала дарственную на свою квартиру. – Ни за что не подпишу эту писульку, а угрожать станешь, так я быстро заявление в полицию подам.

Я жадно дышала, пытаясь хоть немного прийти в себя. Еще инфаркта не хватало! Не дождутся, изверги!..

– Собирайте вещи, чтобы завтра ноги вашей здесь не было, – глухо произнесла я. – Видеть вас не могу!

Находиться в родном доме было невыносимо, и ноги сами понесли в коридор.

– Нас с родным внуком на улицу? – взвизгнул Эдик мне в спину. – Ты сумасшедшая! Дура старая! Да я тебя в психушку упеку!

Не желая слушать всю ту грязь, которую он выливал на мою седую голову, рванула с вешалки пуховик, всунула ноги в дешевые дутые сапоги и выскочила из квартиры, хлопком двери отсекая от себя голос сына.

Дрожащими руками пыталась застегнуть молнию пуховика, но все